grzegorz в Левинсон: россияне отказываются думать о будущемOriginally posted by trim_c at Левинсон: россияне отказываются думать о будущем
Социолог, руководитель отдела социокультурных исследований Левада-центра Алексей Левинсон - один из тех авторов. чьи публичные выступления я стараюсь не пропускать, прежде всего потому, что он много лет отслеживает, как меняются настроения россиян, и, благодаря приобретенному огромному опыту, знает свой предмет - российские настроения, наверное лучше всех в России.
В интервью для сайта «7×7» Левинсон рассказал, как меняется общественное сознание россиян и почему люди продолжают смотреть Первый канал.
— Как повлиял кризис на российское общество, если судить по ответам респондентов?
— Кризис неравномерно задевает российское население. В целом он ощущается резче, но тем не менее никакого переноса недовольства, связанного с кризисом, на действия Путина нет. Правительство ругать россияне привыкли, может быть, даже сильнее, но это все впустую.
Респонденты соглашаются с ответами, содержащими критику правительства, и наоборот, выбирают ответы, в которых есть одобрение Владимира Путина.
— По данным Левада-центра, 59% людей считают, что Путин несет ответственность за коррупцию в стране. Значит ли это, что люди стали думать критичнее?
— Действительно на протяжении довольно длительного периода на Путина не возлагалась ответственность за какие-либо негативные явления в российской жизни. В 2013 году, когда волна критики в адрес Путина поднималась (не только на Болотной, но и в целом в обществе), его фигура перестала иметь иммунитет. Возможно, тогда дело начинало склоняться к тому, что он станет, как обычный президент любой страны, отвечать за плохое и хорошее.
Но эту тенденцию перебило присоединение Крыма. Точнее, сначала Олимпиада, которая состоялась успешно с точки зрения выступления российских спортсменов. И вслед произошло присоединение Крыма — как громадный успех.
Люди не видят альтернативы Путину. Но все было выстроено таким образом, что реальной альтернативы и нет. Те, кто рядом — не альтернативы, а кто альтернативы — их нет рядом. Деятельность Путина вызывает неодобрение в самых бедных, необразованных, информационно необеспеченных слоях. Это далеко не политическая оппозиция и не сторонники Немцова и Навального.
Те, кто повыше, образованнее, понимают, что реальной действительной альтернативы сейчас нет. Политик, который предложит новую доктрину, не появился.
В широком социальном массиве была готовность встретить Путина как либерального правителя, который не будет закручивать гайки. Эта неолиберальная политика приветствовалась бы тем самым населением, которое стало одобрять движение в противоположную сторону, жесткую политику закручивания гаек. Администрация могла, да и теперь может объявить разрядку, устроить новое потепление отношений с Западом и внутри страны запустить либеральные процессы. Общество это примет так же охотно, как и закручивание гаек.
— Недавно вы написали колонку про то, как с помощью праздников власть объединяет народ и активно вмешивается в их проведение. Это значит, что Кремль боится потерять поддержку?
— Есть такой вопрос, на который у меня нет хорошего ответа: почему нынешняя власть применяет такие чрезвычайные средства мобилизации? Необходимость таких средств понятна, когда общество должно срочно решать сложную проблему. У нас ничего такого нет. Тот, кто наверху, сидит прочно. Угроз для его авторитета сейчас нет, даже если были, то несильные, и все они остались в 2013 году.
Чрезвычайные меры стали применяться и до признаков кризиса. Мне кажется, это какая-то инерция, самопроизвольные действия бюрократии, которая отчасти сама себя пугает и заводит. Нарастает эскалация. Одни и те же действия в Сирии и в Украине могли иметь разную подачу внутри страны.
Самый главный праздник сейчас — День Победы. Нынешний День Победы 2016 года и само событие, победа, которая празднуется, снова приобрела характер народного события, народной памяти. Массово надевают георгиевские ленточки, пишут «Спасибо деду за победу» — это все значит, что к нынешнему молодому поколению пришла волна потребности в интеграции вокруг символов. Именно она ведет очень к высокому рейтингу Путина и выражается в обращении к событиям истории, которая для них является уже очень давней. Они пишут «спасибо деду», а на самом деле воевали их прадеды и прапрадеды.
Наше общественное сознание обращено назад. Советское прошлое было связано с созданием искусственного будущего в виде обещанного коммунизма. Потом, когда это обещание оказалось неисполненным и неисполнимым, когда люди поверили, что здесь может быть построено демократическое общество — но и это не исполнилось, массовое сознание вообще отказалось от того, чтобы видеть будущее. По нашим опросам мы неоднократно это замечали. Не я это придумал первый, но я скажу: нам прошлое заменяет будущее.
— Общество до сих пор верит Первому каналу? Есть ли у людей желание получать информацию из разных источников?
— Первый канал смотрят все, смотреть не перестали. А вот разделение на Россию интернета и Россию телевизора ушло. Мы получили такой важный результат: мы обнаружили, что люди, которые регулярно пользуются интернетом, то есть около трети населения, люди молодые, образованные, предпочитали получать новости о событиях в Украине из российского телевидения, из трех каналов. Они понимают — если ты будешь знакомиться с альтернативными точками зрения, ты войдешь в конфликт с властью. Они не захотели психологического дискомфорта, включилась самоцензура.
Общественным интересом можно управлять — и им управляют. Его можно раскрутить, разогреть, а если не раскручивать, то он гаснет. Можно говорить об усталости со стороны общества. Но, к сожалению, если завтра на телевидении поступит команда снова начать закачивать в публику дела про Украину, увы, это произойдет — и публика ответит, как и в прошлый раз, поддержкой. Будут возмущаться и радоваться тому, что велено.
— Если люди просто боятся идти против большинства, может что-то изменить их позицию?
— В обществе должно произойти что-то очень тяжелое, чтобы появилось большое число людей, готовых противопоставить свое мнение большинству. Можно вспомнить США, там серьезные протесты вызвала вьетнамская война, студенты сжигали призывные документы, (именно после этого в Америке отказались от призывной армии). У нас было время, когда люди вышли с осуждением не только действий Центризбиркома, но и руководителя страны [протесты на Болотной].
Кажется, в те же поры опросы зафиксировали, что большинство людей хотели бы, чтобы после выборов страной руководил другой человек. Но с тех пор все вернулось в предшествующую ситуацию: большинство говорит: «Нет, пусть Путин будет и дальше». Люди не только не видят альтернативы, но и не хотят ее видеть.
Я позволил себе ощутимо сократить оригинальный текст и выделить некоторые места жирным курсивом.
И центральными моментами этого интервью для меня являются такие:
При такой ситуации ожидать отказа от центральных идеологем и страхов, в виде, например, "натовской угрозы", как бы ни была она фантастична, не приходится.
В этом смысле анализ Левинсона как это ни странно перекликается с мнением Фельгенгауэра.
ОТсюда простой вывод - у нас война на Донбассе с той или иной форме - надолго. Как я уже и писал неоднократно - Украина находится в ситуации Израиля - ее война очень надолго, а самый факт ее существования уже воспринимается "братским народом" как причина войны
trim_c at Левинсон: россияне отказываются думать о будущемСоциолог, руководитель отдела социокультурных исследований Левада-центра Алексей Левинсон - один из тех авторов. чьи публичные выступления я стараюсь не пропускать, прежде всего потому, что он много лет отслеживает, как меняются настроения россиян, и, благодаря приобретенному огромному опыту, знает свой предмет - российские настроения, наверное лучше всех в России.
В интервью для сайта «7×7» Левинсон рассказал, как меняется общественное сознание россиян и почему люди продолжают смотреть Первый канал.
— Как повлиял кризис на российское общество, если судить по ответам респондентов?
— Кризис неравномерно задевает российское население. В целом он ощущается резче, но тем не менее никакого переноса недовольства, связанного с кризисом, на действия Путина нет. Правительство ругать россияне привыкли, может быть, даже сильнее, но это все впустую.
Респонденты соглашаются с ответами, содержащими критику правительства, и наоборот, выбирают ответы, в которых есть одобрение Владимира Путина.
— По данным Левада-центра, 59% людей считают, что Путин несет ответственность за коррупцию в стране. Значит ли это, что люди стали думать критичнее?
— Действительно на протяжении довольно длительного периода на Путина не возлагалась ответственность за какие-либо негативные явления в российской жизни. В 2013 году, когда волна критики в адрес Путина поднималась (не только на Болотной, но и в целом в обществе), его фигура перестала иметь иммунитет. Возможно, тогда дело начинало склоняться к тому, что он станет, как обычный президент любой страны, отвечать за плохое и хорошее.
Но эту тенденцию перебило присоединение Крыма. Точнее, сначала Олимпиада, которая состоялась успешно с точки зрения выступления российских спортсменов. И вслед произошло присоединение Крыма — как громадный успех.
Люди не видят альтернативы Путину. Но все было выстроено таким образом, что реальной альтернативы и нет. Те, кто рядом — не альтернативы, а кто альтернативы — их нет рядом. Деятельность Путина вызывает неодобрение в самых бедных, необразованных, информационно необеспеченных слоях. Это далеко не политическая оппозиция и не сторонники Немцова и Навального.
Те, кто повыше, образованнее, понимают, что реальной действительной альтернативы сейчас нет. Политик, который предложит новую доктрину, не появился.
В широком социальном массиве была готовность встретить Путина как либерального правителя, который не будет закручивать гайки. Эта неолиберальная политика приветствовалась бы тем самым населением, которое стало одобрять движение в противоположную сторону, жесткую политику закручивания гаек. Администрация могла, да и теперь может объявить разрядку, устроить новое потепление отношений с Западом и внутри страны запустить либеральные процессы. Общество это примет так же охотно, как и закручивание гаек.
— Недавно вы написали колонку про то, как с помощью праздников власть объединяет народ и активно вмешивается в их проведение. Это значит, что Кремль боится потерять поддержку?
— Есть такой вопрос, на который у меня нет хорошего ответа: почему нынешняя власть применяет такие чрезвычайные средства мобилизации? Необходимость таких средств понятна, когда общество должно срочно решать сложную проблему. У нас ничего такого нет. Тот, кто наверху, сидит прочно. Угроз для его авторитета сейчас нет, даже если были, то несильные, и все они остались в 2013 году.
Чрезвычайные меры стали применяться и до признаков кризиса. Мне кажется, это какая-то инерция, самопроизвольные действия бюрократии, которая отчасти сама себя пугает и заводит. Нарастает эскалация. Одни и те же действия в Сирии и в Украине могли иметь разную подачу внутри страны.
Самый главный праздник сейчас — День Победы. Нынешний День Победы 2016 года и само событие, победа, которая празднуется, снова приобрела характер народного события, народной памяти. Массово надевают георгиевские ленточки, пишут «Спасибо деду за победу» — это все значит, что к нынешнему молодому поколению пришла волна потребности в интеграции вокруг символов. Именно она ведет очень к высокому рейтингу Путина и выражается в обращении к событиям истории, которая для них является уже очень давней. Они пишут «спасибо деду», а на самом деле воевали их прадеды и прапрадеды.
Наше общественное сознание обращено назад. Советское прошлое было связано с созданием искусственного будущего в виде обещанного коммунизма. Потом, когда это обещание оказалось неисполненным и неисполнимым, когда люди поверили, что здесь может быть построено демократическое общество — но и это не исполнилось, массовое сознание вообще отказалось от того, чтобы видеть будущее. По нашим опросам мы неоднократно это замечали. Не я это придумал первый, но я скажу: нам прошлое заменяет будущее.
— Общество до сих пор верит Первому каналу? Есть ли у людей желание получать информацию из разных источников?
— Первый канал смотрят все, смотреть не перестали. А вот разделение на Россию интернета и Россию телевизора ушло. Мы получили такой важный результат: мы обнаружили, что люди, которые регулярно пользуются интернетом, то есть около трети населения, люди молодые, образованные, предпочитали получать новости о событиях в Украине из российского телевидения, из трех каналов. Они понимают — если ты будешь знакомиться с альтернативными точками зрения, ты войдешь в конфликт с властью. Они не захотели психологического дискомфорта, включилась самоцензура.
Общественным интересом можно управлять — и им управляют. Его можно раскрутить, разогреть, а если не раскручивать, то он гаснет. Можно говорить об усталости со стороны общества. Но, к сожалению, если завтра на телевидении поступит команда снова начать закачивать в публику дела про Украину, увы, это произойдет — и публика ответит, как и в прошлый раз, поддержкой. Будут возмущаться и радоваться тому, что велено.
— Если люди просто боятся идти против большинства, может что-то изменить их позицию?
— В обществе должно произойти что-то очень тяжелое, чтобы появилось большое число людей, готовых противопоставить свое мнение большинству. Можно вспомнить США, там серьезные протесты вызвала вьетнамская война, студенты сжигали призывные документы, (именно после этого в Америке отказались от призывной армии). У нас было время, когда люди вышли с осуждением не только действий Центризбиркома, но и руководителя страны [протесты на Болотной].
Кажется, в те же поры опросы зафиксировали, что большинство людей хотели бы, чтобы после выборов страной руководил другой человек. Но с тех пор все вернулось в предшествующую ситуацию: большинство говорит: «Нет, пусть Путин будет и дальше». Люди не только не видят альтернативы, но и не хотят ее видеть.
Я позволил себе ощутимо сократить оригинальный текст и выделить некоторые места жирным курсивом.
И центральными моментами этого интервью для меня являются такие:
- как в брежневские времена, общество при любых обстоятельствах не желает смены лидера
- власть стремится к жесткой консолидации общества, хотя для этого объективных оснований в виде потребности решения сверхзадач нету
- общество находится в состоянии "одобрямса", и с равным энтузиазмом готово аплодировать как либерализму, так и закручиванию гаек
- общество само желает консолидации, консолидация происходит вокруг символов, но символы эти обращены в прошлое
- даже продвинутая часть общества не желает входить в конфликт с официальной идеологией и добровольно отказывается от знакомства с альтернативной точкой зрения, если это угрожает конфликтом с властью (Украина)
При такой ситуации ожидать отказа от центральных идеологем и страхов, в виде, например, "натовской угрозы", как бы ни была она фантастична, не приходится.
В этом смысле анализ Левинсона как это ни странно перекликается с мнением Фельгенгауэра.
ОТсюда простой вывод - у нас война на Донбассе с той или иной форме - надолго. Как я уже и писал неоднократно - Украина находится в ситуации Израиля - ее война очень надолго, а самый факт ее существования уже воспринимается "братским народом" как причина войны
